Неточные совпадения
А зачем подвергать себя
опасности, если можно избавиться?..»
В эту
минуту я взошел.
Я до сих пор стараюсь объяснить себе, какого рода чувство кипело тогда
в груди моей: то было и досада оскорбленного самолюбия, и презрение, и злоба, рождавшаяся при мысли, что этот человек, теперь с такою уверенностью, с такой спокойной дерзостью на меня глядящий, две
минуты тому назад, не подвергая себя никакой
опасности, хотел меня убить как собаку, ибо раненный
в ногу немного сильнее, я бы непременно свалился с утеса.
Торжество самосохранения, спасение от давившей
опасности — вот что наполняло
в эту
минуту все его существо, без предвидения, без анализа, без будущих загадываний и отгадываний, без сомнений и без вопросов.
Темнота приближающейся ночи могла избавить меня от всякой
опасности, как вдруг, оглянувшись, увидел я, что Савельича со мною не было. Бедный старик на своей хромой лошади не мог ускакать от разбойников. Что было делать? Подождав его несколько
минут и удостоверясь
в том, что он задержан, я поворотил лошадь и отправился его выручать.
Безбедов не отвечал на его вопросы, заставив Клима пережить
в несколько
минут смену разнообразных чувствований: сначала приятно было видеть Безбедова испуганным и жалким, потом показалось, что этот человек сокрушен не тем, что стрелял, а тем, что не убил, и тут Самгин подумал, что
в этом состоянии Безбедов способен и еще на какую-нибудь безумную выходку. Чувствуя себя
в опасности, он строго, деловито начал успокаивать его.
А ей было еще мучительнее. Ей хотелось бы сказать другое имя, выдумать другую историю. Она с
минуту колебалась, но делать было нечего: как человек, который,
в минуту крайней
опасности, кидается с крутого берега или бросается
в пламя, она вдруг выговорила: «Обломова!»
Другое дело «опасные»
минуты: они нечасты, и даже иногда вовсе незаметны, пока
опасность не превратится
в прямую беду. И мне случалось забывать или, по неведению, прозевать испугаться там, где бы к этому было больше повода, нежели при падении посуды из шкафа, иногда самого шкафа или дивана.
Но не на море только, а вообще
в жизни, на всяком шагу, грозят нам
опасности, часто, к спокойствию нашему, не замечаемые. Зато, как будто для уравновешения хорошего с дурным, всюду рассеяно много «страшных»
минут, где воображение подозревает
опасность, которой нет. На море
в этом отношении много клеплют напрасно, благодаря «страшным»,
в глазах непривычных людей,
минутам. И я бывал
в числе последних, пока не был на море.
И страх, и
опасность, и гибель — все уложилось
в одну эту
минуту!
В обыденной жизни я был скорее робок, неумел, не самоуверен и был мужествен и храбр лишь когда речь шла об идейной борьбе или
в минуты серьезной
опасности.
Пан Уляницкий ничего не имел против этого и только, приступая к бритью, предупреждал нас, чтобы мы вели себя смирно, так как малейшее нарушение порядка
в эту важную
минуту угрожает
опасностью его жизни.
Что же касается до того, что гоголь, окруженный охотниками, не поднимается с воды от их выстрелов, то, без сомнения, он чувствует
опасность подъема по инстинкту,
в чем и не ошибается: поднявшись с воды, он был бы убит
в ту же
минуту влет несколькими выстрелами.
Он замолчал и пытливо, с той же злобой смотрел на меня, придерживая мою руку своей рукой, как бы боясь, чтоб я не ушел. Я уверен, что
в эту
минуту он соображал и доискивался, откуда я могу знать это дело, почти никому не известное, и нет ли во всем этом какой-нибудь
опасности? Так продолжалось с
минуту; но вдруг лицо его быстро изменилось; прежнее насмешливое, пьяно-веселое выражение появилось снова
в его глазах. Он захохотал.
И закивала ему головой, вздрагивая от тоскливой, жуткой радости. Но
в следующий момент она увидела, что около него стоит голубоглазый мужик и тоже смотрит на нее. Его взгляд на
минуту разбудил
в ней сознание
опасности…
Ветер дул
в спину. По моему расчету, через два часа должен был наступить рассвет. Взглянув на свои часы с светящимся циферблатом, я увидел именно без пяти
минут четыре. Ровное волнение не представляло
опасности. Я надеялся, что приключение окончится все же благополучно, так как из разговоров на «Бегущей» можно было понять, что эта часть океана между Гарибой и полуостровом весьма судоходна. Но больше всего меня занимал теперь вопрос, кто и почему сел со мной
в эту дикую ночь?
— Если молод — не легко веришь
в опасность, я пытался грести, делал всё, что надо делать
в воде
в опасную
минуту, когда этот ветер — дыхание злых дьяволов — любезно роет вам тысячи могил и бесплатно поет реквием.
Не говорите же, голубушка:"вот так потеха!"и не утешайтесь тем, что бессмыслица не представляет серьезной
опасности для жизни. Представляет;
в том-то и дело, что представляет. Она опасна уж тем, что заменяет своим суматошеством реальную и плодотворную жизнь, и если не изменяет непосредственно жизненной сущности, то загоняет ее
в такие глубины, из которых ей не легко будет вынырнуть даже
в минуту воссияния.
Всякая
минута имеет свою
опасность, и
в настоящую
минуту эту
опасность представляет Никанор Дракин.
— Греби, греби… Загребывай, проходящий, поглубже, не спи! — говорит он лениво, а сам вяло тычет шестом с расстановкой и с прежним уныло-апатичным видом. По ходу парома мы чувствуем, что теперь его шест мало помогает нашим веслам. Критическая
минута, когда Тюлин был на высоте своего признанного перевознического таланта, миновала, и искра
в глазах Тюлина угасла вместе с
опасностью.
Я вступил
в то состояние зверя или человека под влиянием физического возбуждения во время
опасности, когда человек действует точно, неторопливо, но и не теряя ни
минуты, и всё только с одною определенною целью.
Такие места бывают по скатам гор и долинам, поросшим полевыми кустарниками, иногда по крутым оврагам, покрытым мелкими древесными побегами, но не лесом: по крайней мере я не видывал, чтобы лиса пометала детей
в настоящем лесу; может быть, она знает по инстинкту, что на открытых местах безопаснее жить ее детям, что приближение всякой
опасности виднее и что они,
в случае надобности, могут ту же
минуту спрятаться
в нору.
Добролюбов. Поэтому ваша жизнь всякую
минуту в опасности?
Он сознал ясно, что миновал страшную
опасность. «Эти люди, — думалось ему, — вот эти-то самые люди, которые еще за
минуту не знают, зарежут они или нет, — уж как возьмут раз нож
в свои дрожащие руки и как почувствуют первый брызг горячей крови на своих пальцах, то мало того что зарежут, — голову совсем отрежут „напрочь“, как выражаются каторжные. Это так».
Белинской. Ах, как я рад, что могу теперь купить эту деревню! Как я рад! впервые мне удается облегчать страждущее человечество! Так: это доброе дело. Несчастные мужики! Что за жизнь, когда я каждую
минуту в опасности потерять всё, что имею, и попасть
в руки палачей!
Он хотел уверить себя, что никакой
опасности нет, что отсутствие Кубика объяснится со временем какой-нибудь пустой случайностью, что верховые по дороге просто померещились мальчику от страха, и хотя ему удавалось на короткие
минуты обмануть свой ум, но
в глубине души он ясно и безошибочно видел, как на него надвигалась грозная, неотвратимая смерть.
Даже переезжая каждогодно летом из Петербурга
в деревню, я не могу избавиться от вопроса: что будет? — до такой степени все, что стоит вне этой комнаты и дальше этой
минуты, кажется мне преисполненным всякого рода
опасностей.
В ряду известных военных приемов есть один такой, чтобы
в минуту наивысшей
опасности, угрожающей со стен осаждаемой крепости, не удаляться от нее, а прямо идти под ее стенами. Свиньин решился не делать ничего того, что ему приходило
в голову сначала, а немедленно ехать прямо к Кокошкину.
И неустанный, скорый бег «Коршуна», передние мачты которого едва вырисовывались с мостика, а бушприта было совсем не видать, — этот бег среди белесоватой мглы и безмолвия производил на Ашанина, как и на всех моряков, впечатление какой-то жуткой неопределенности и держал нервы
в том напряженном состоянии, которое бывает
в невольном ожидании неведомой
опасности, которую нельзя видеть, но которая может предстать каждую
минуту — то
в виде неясного силуэта внезапно наскочившего судна, то
в виде неясных очертаний вдруг открывшегося, страшно близкого берега.
В минуту большой
опасности бывает, что
в человеке вдруг просыпается та же уверенная, хладнокровная и зоркая сила инстинкта; она пренебрежительно отстраняет растерявшийся разум, схватывает положение во всей его сложности и выводит человека из
опасности.
Одна из нерп вынырнула так близко от лодки, что гребцы едва не задели ее веслом по голове. Она сильно испугалась и поспешно погрузилась
в воду. Глегола схватил ружье и выстрелил
в то место, где только что была голова животного. Пуля булькнула и вспенила воду. Через
минуты две-три нерпа снова появилась, но уже дальше от лодки. Она с недоумением глядела
в нашу сторону и, казалось, не понимала,
в чем дело. Снова выстрел и снова промах. На этот раз нерпа исчезла совсем. Она поняла об угрожающей ей
опасности.
Майор, жена его и генеральша выбежали на крыльцо и убедились, что действительно
в двух шагах начинался пожар, и что огонь через несколько
минут угрожал неминуемою
опасностью квартире Подозерова.
Назад тому очень немного лет,
в Москве один известный злодей,
в минуту большой
опасности быть пойманным, выстрелил себе
в сердце и остался жив, потому что сердце его
в момент прохождения пули было
в состоянии сокращения: сердце Подозерова тоже сказало «тик»
в то время, когда Горданов решал «так».
Горданов
в это время ни на
минуту не отступал от Глафиры: он зорко за нею следил и боялся ее первого слова, когда она придет
в чувство, и имел основание этого бояться. Новая
опасность угрожала ему
в лице маленькой глухонемой дочери Синтянина, которая, стоя здесь же, между отцом и Ворошиловым, держала
в руках хлыст Глафиры с аквамариновой ручкой. Откуда мог взяться
в ее руках этот хлыст, бывший с Гордановым
в лесу во время убийства и там же невозвратно потерянный и занесенный снегом?
Синтянина была
в большом затруднении, и затруднение ее с каждой
минутой все возрастало, потому что с каждою
минутой опасность увеличивалась разом
в нескольких местах, где она хотела бы быть и куда влек ее прямой долг, но Форова была бездыханна, и при ее кипучей душе и незнающих удержу нервах, ей грозила большая
опасность.
Милица, пораженная страшным зрелищем, открывшимся на площади y костела, не поняла даже
в первую
минуту грозившей им
в лице приближавшегося кавалерийского взвода
опасности. То и дело глаза её направлялись
в сторону полуразрушенного селения, приковываясь взглядом к страшной площадке.
Можно испытать заботу и страх перед болезнью близкого человека и
опасностью смерти, но, когда наступает
минута смерти, заботы уже нет и нет обыденного страха, а есть мистический ужас перед тайной смерти, есть тоска по миру,
в котором смерти нет.
В ответ на мой отчаянный крик, он издал продолжительное ржание.
В минуту забыв все: и горных душманов, и
опасность быть открытой, и мой недавний обморок, происшедший от горного обвала, и адскую грозу, и все, что случилось со мной, я повисла на его тонкой, красивой шее, я целовала его морду, его умные карие глаза, шепча
в каком-то упоении...
— Ничего, это бывает. Важно не распускаться, когда нужно. По закону, девице полагается хлопаться
в обморок
в минуту самой
опасности, а мужчине, отбивая удары, взваливать драгоценную ношу на луку седла… А с тобою можно дела делать. Молодец девка!
Вечером четырнадцатого февраля, узнав, что взвод, которым я командовал, за отсутствием офицера, назначен
в завтрашней колонне на рубку леса, и с вечера же получив и передав нужные приказания, я раньше обыкновенного отправился
в свою палатку и, не имея дурной привычки нагревать ее горячими углями, не раздеваясь лег на свою построенную на колышках постель, надвинул на глаза папаху, закутался
в шубу и заснул тем особенным крепким и тяжелым сном, которым спится
в минуты тревоги и беспокойства перед
опасностью.
Позади раздавались крики утопавших, Теркин их не слыхал. Ни на одно мгновение не заговорило
в нем желание броситься к тем, кто погибал, кто не умел плавать. Он спасал Серафиму, себя и оба замшевых мешка. Подруга его плыла рядом; он снял с себя обруч и накинул на нее.
В обоих чувство жизни было слишком цепко. Они должны были спастись и через три
минуты находились уже вне
опасности. До берега оставалось десяток-другой саженей.
Он уже переживал
минуты настоящей
опасности и знал, что не теряется.
В голове его сейчас же становилось ясно и возбужденно, как от большого приема хины.
К Калерии он бросился назад, уже совсем овладев собою, как всегда,
в минуты настоящей
опасности.
Но
в данную
минуту это единственная власть, выполняющая хоть как-нибудь защиту России от грозящих ей
опасностей.
Счастлив был тот раненный
в живот, который дня три-четыре провалялся на поле сражения неподобранным: он лежал там беспомощный и одинокий, жаждал и мерзнул, его каждую
минуту могли загрызть стаи голодных собак, — но у него был столь нужный для него покой; когда его подобрали, брюшные раны до известной степени уже склеились, и он был вне
опасности.
— Радость моя!.. Когда я подумаю, какой
опасности подвергаешься ты, доставляя мне эти
минуты неизъяснимого блаженства, я упрекаю себя за эгоистическое пользование твоею добротою. Я нахожу, что недостоин твоей любви, которая для меня дороже жизни. Читая же
в твоих чудных глазах ответное чувство, я мучаюсь, что заставляю тебя страдать и только… Ты должна считать меня бессердечным…
Твердость души девицы Рабе, столь рано умевшей пренебрегать
опасностями, возмужав с летами, сделала ее способною к необыкновенным победам над собою и трудными обстоятельствами
в решительные
минуты ее жизни.
Франция не могла его требовать, так как там он не имел никаких дел, а Россия далеко, и пока официальное требование придет, он может скрыться. Пока же он находился на французской территории,
опасность не миновала, и он каждую
минуту может быть арестован. Так думал Николай Герасимович, выйдя из туннеля и остановившись
в нерешительности:
в какую сторону направить ему свой путь.
Спасенный положительно чудом, не только от смерти, но даже от серьезных оскорблений находившийся у самого кратера народного безумия, Василий Васильевич Хрущев только тогда, когда
опасность окончательно миновала и его жизнь и служба вошла
в обычную колею, ясно и определенно понял, что
в течение десяти дней его жизнь каждую
минуту висела на волоске.
Оставшиеся
в штабе семейства офицеров совершенно успокоились, для них миновала беззащитная, тяжелая зависимость и
опасность, угрожавшая каждую
минуту, особенно
в первые дни нападения на их собственность и жизнь.
Письмо было написано
в неосторожных выражениях
в минуты безмятежного спокойствия,
в чаду от блаженства, его ожидавшего. О Волке, которого он почитал своим врагом, ходили слухи, что он убежал
в Царство Польское, знали, что окна
в доме его заколочены наглухо, на дворе ни живой души; с других сторон не ожидалось
опасности.